Антисемитизм во Франции

Необычайный успех книги Эдуара Дрюмона «Еврейская Франция» (1886), с которой Альфонс Доде познакомил светские круги, вероятно, обязан тому, что в ее повествовании сливаются сразу несколько идейных течений: здесь в какойто степени присутствует католицизм («кто говорит о еврее, тот говорит о протестанте»), в какойто — социализм, враждебно воспринимающий «еврея-капиталиста». Этот успех поразил всех наблюдателей той эпохи. И в будущем он лишь возрастет, поскольку чувство антисемитизма постепенно усиливается в самых разных слоях общества.

Первый из общественных слоев, пораженных антисемитизмом, — это христиане, издавна настроенные враждебно к иудеям. Они продолжают жить благодаря преподаванию Закона Божьего, поскольку с детства им втолковывают и повторяют, что евреи распяли Христа. От этого первого «преступления», о котором им рассказывается открыто, молодые христиане приходят в ужас. Изначально заложенный в христианстве анти-иудейский настрой, возрожденный Церковью и Лютером в эпоху Реформации, попрежнему существует в начале ХХ века когда его восстанавливает газета «Круа»*, но уже совсем подругому.

Антисемитизм другого слоя французского общества никак не связан с преступлениями, которые приписывают евреям (отравление родников, распространение чумы и т.д.). Это антисемитизм экономический и политический, появившийся вследствие возрастания роли евреев в жизни французской нации, особенно во времена Второй империи (семейство Ротшильд, братья Перейр и др.). Их присутствие символизирует крах в 1882 году католического банка «Юнион женераль» (Union generale), разоренного другими конкурирующими банками, находящимися под контролем французов и французских евреев, а также выход книги «Еврейская Франция» (1883). Антисемитизм архиепископа Лионского, монсеньора Жерлье, в 1940 году восходит к обеим вышеуказанным формам: его семья, как и тысячи вкладчиков, была разорена крахом «Юнион женераль».

Дело Дрейфуса дало новую почву для распространения антисемитизма. В ходе процесса в связи с существовавшими идейными течениями сформировалась целая группа полемистов, стремившихся уменьшить роль евреев в жизни Франции. Как и протестантов, евреев подозревали во всех возможных изменах, с той лишь разницей, что к участию в процессе подключилась армия.

Спустя полвека, при Виши, Ксавье Валла, назначенный Петэном на пост генерального комиссара по еврейскому вопросу, черпает свой антисемитизм в каждой из трех жизненных сфер. Для него евреи — проклятый народ с точки зрения богословия, опасны в политическом смысле и вредны — в экономическом плане. По правде говоря, назначение евреев на ключевые посты Франции, вне зависимости от того, правые они или левые, лишь усиливает ненависть антисемитов. Осознание того, что Леон Блюм, Жан Зай, Жорж Мандель могут быть министрами, невыносимо для людей, которые яростно клеймят «воров» и «жидов», так же как их предшественники клеймили протестантов ВальдекРуссо, Фрейсине и др.

К этому идейному течению примкнули все те, кто считает, что с начала ХХ столетия во главе большинства революций стояли не протестанты, а именно евреи: Лев Троцкий в России, Роза Люксембург в Германии, Бела Кун в Венгрии. Белоэмигранты из России в своих книгах не замедлили развить этот тезис, чтобы сподвигнуть противников русской революции на Западе на борьбу с большевизмом. Нацистская пропаганда, в свою очередь, также клеймила на чем свет стоит «иудобольшевизм».

Наконец, последнее идейное течение в антисемитизме, которое было более тесно связано с французским пацифизмом, исходило из того, что евреи, будучи жертвами, становятся опасными. Став беженцами из Германии или Австрии в эпоху нацизма, они возбуждают французское общественное мнение и настраивают его против Германии. Таким образом, питая своими речами милитаризм, евреи превращаются в препятствие для франко-германского сближения и, соответственно, для мира. Такова точка зрения Марселя Деа, который, правда, подписал петиции против расовых преследований в Германии и в странах Центральной Европы. Писатели Робер Бразийяк и Луи Фердинанд Селин неистовствуют в этом вопросе, выпуская антисемитские листовки. Впрочем, роль, которую играют евреи, прибывшие во Францию из-за границы, начинает волновать даже французских евреев: публицист Эммануэль Берль обвиняет евреев-иностранцев в том, что те толкают Францию к войне, а в 1940 году он становится пресссекретарем маршала Петэна. Эту ипостась антисемитизма поддерживают также те, кто не является антисемитом, например группа пораженцев, которые стремятся к соглашению с Гитлером еще до поражения, которое они считают неизбежным. Жан Жироду, министр информации в правительстве Даладье (1939–1940), полагает: «Наша земля стала жертвой нашествия… но нашествие это осуществляется не путем наступления армий, а путем проникновения сюда иностранцев… как это было в Римской империи… Сотни тысяч евреевашкенази, избежавших польского и румынского гетто, [хлынули] сюда, а они предрасположены к анархии и коррупции».

Все эти круги и сторонники течений антисемитизма смешиваются между собой. Они правят бал в издательском деле: фирмы «Галлимар» и «Грассе» подчиняются режиму Виши, а затем — Петэну. То же самое происходит в кинематографе: в этой сфере, как замечают историки кино Пьер Сорлен и Франсуа Гарсон, единственные из французов, которые могут играть иностранцев, — это евреи: благодаря своему внешнему виду, повадкам и манере говорить (фильмы «Новые богачи» Андре Бертолье (1938), «Господин Бегония» Андре Югона (1937). Скрытый антисемитизм кинорежиссера Жана Ренуара проявился в фильме «Великая иллюзия». Правда, пригласив еврейского актера Марселя Далио на положительную роль, Ренуар, наоборот, считал, что так он борется с антисемитизмом. Далио сыграл роль фронтовика — лейтенанта Розенталя на полях Первой мировой войны, и тем самым Ренуар выступил против французских крайне правых, обвинявших евреев в том, что те в военную пору якобы отсиживались в тылу. Тем не менее оказывается, что в фильме герой Розенталя — единственный пленник, располагающий значительными финансовыми средствами, хотя его семья не живет во Франции уже долгое время. Его товарищи по лагерю «привыкают» к его щедрым продуктовым посылкам. Решившись на побег из плена Розенталь и лейтенант Марешаль — герой Жана Габена рискуют, и в трудный момент в Марешале вспыхивает плебейский антисемитизм, хотя в дальнейшем товарищеские чувства берут верх. Полвека спустя после периода молчания, наступившего после огласки масштабов геноцида над евреями, Ле Пен вновь воскрешает некоторые идеи из арсенала антисемитов, добавляя при этом, что геноцид евреев был всего лишь «эпизодом» в истории Второй мировой войны. И так же как анти-протестантизм уступил свое место антисемитизму в начале ХХ века, отрицательное отношение к арабам в некоторой степени пришло на смену отрицательному отношению к евреям в конце столетия.

Цитируется по изд.: Ферро М. История Франции. М., 2015, с. 775-778.

Примечания

* Французская ежедневная католическая газета, основанная в 1880 г. конгрегацией ассумпционистов.