Эмпирическая психология

Итак, психические явления могут быть объективированы, могут стать некоторым объектом. Следовательно, их можно исследовать и познавать; следовательно, они могут составить предмет некоторой науки. Этот мир должен, как нечто объективное, удовлетворять всем требованиям, какие мы делаем относительно объекта. Именно — явления этого мира могут быть классифицированы, подведены под определенные роды и виды; далее - их можно анализировать, различать в них простые и сложные и определять составление одних из других; наконец — их отношения между собою и со всякими другими явлениями должны быть подчинены строгим законам, точному детерминизму, и можно разыскать эти законы.

Таким образом, перед нами открывается обширная область исследований; тут найдут себе приложение всевозможные научные приемы; нужно будет делать наблюдения и опыты, нужно составлять гипотезы и теории, и потом поверять их выводы.

Такая наука создана и разработана в больших размерах; ее называют эмпирическою психологией, не потому, чтобы она исключала всякий рациональный элемент (что невозможно), но потому, что ее основали эмпирики, мыслители, думавшие свести все человеческое познание на один опыт и старавшиеся во всем начинать с опыта. Это были английские философы - Гоббс, Локк, Гертли (Hartley), и поюм целый ряд знаменитых Шотландцев, продолжающийся до нашего времени: Беркли (Berkeley), Юм, Томас Рид, Догальд Стюарт, Томас Броун, два Милля (Джемс и Джон Стюарт, отец и сын), и наконец, Александр Бэн  [17].

Эта психология, как видно уже из одного этого перечня, росла очень привольно и роскошно, и притом была туземным, не только вообще английским, а даже преимущественно шотландским произрастением. И в самом деле, она требовала особенных условий, своеобразного настроения ума. Чтобы спокойно и долго исследовав психические явления с этой точки зрения, нужно было видеть в них факты сами по себе интересные, и нужно было исповедовать, что изучение должно ограничиваться эмпирическим исследованием предмета. Всякая односторонняя и узкая точка зрения дает богатые результаты, как скоро мы на ней прочно установимся и долго работаем.

В Германии наука, подобная английской эмпирической психологии, развилась позднее; основателем ее нужно считать Гербарта [18], в десятых и двадцатых годах нынешнего столетия. Он задачею наблюдений и опытов поставил изучение так называемого психического механизма, то есть, той зависимости, в которой находятся одни психические явления от других, как бы некоторого рода механических законов, которым они подчинены в своих движениях, слияниях и т. д. Подобную же механику, хотя в других формах, пытался установить Бенеке [19] Разница между гербартианцами и бенеки-анцами заключается в некоторых положениях и предположениях, идущих дальше опыта; от таких положений вообще никогда не отказываются Немцы, по какому-то прирожденному требованию полноты и системы.

Школу Гербарта можно назвать теперь процветающею, к ней должны быть причислены современные нам ученые Лотце, Лацарус и Штейнталь [20]. Исследование психического механизма несомненно дало очень интересные и важные результаты.

Наконец, сюда же, к эмпирической психологии, следует отнести все исследования физиологов, касающиеся душевной жизни. Физиология собственно занимается исследованием вещественных явлений, явлений человеческого тела (если брать физиологию в ее теснейшем смысле). Но, так как с известною частью телесных явлений неизменно связано обнаружение психических явлений, то на физиологии, как на науке, исследующей тело, лежит обязанность определить с совершенною точностью те вещественные процессы, которые составляют условие или постоянно соответствуют данным психическим явлениям. Сами психические явления не составляют и не могут составлять предмет физиологии; они ей даются готовые из психологии, совершенно так, как готовыми ей даются законы и явления механики, физики, химии. Но возможно, конечно, что физиолог, исследуя человеческое тело, сделает новые наблюдения и исследования по части физики или химии; и несравненно более возможно, вследствие несовершенства эмпирической психологии, что он достигнет некоторых новых результатов в психологии. Обыкновенно физиологи вдаются в психологию без малейшего зазрения, как в область, еще не имеющую полновластных хозяев и строго установленного порядка, - что отчасти справедливо, но далеко не в той степени, как многие из физиологов думают.

Чтобы объяснить положение дела, войдем в некоторые подробности.

У физиологов в настоящее время вполне установилось следующее, совершенно правильное деление явлений, которые сюда относятся.

1) Впечатления   (impressio,   Eindruck),   то   есть,   чисто   физические, вещественные    действия,     производимые    другими     телами,     другими материальными предметами, на наше тело. Наше тело, как материальный предмет,   по   физическому   закону,   отвечает   на   каждое   впечатление известным воздействием, тоже чисто физическим явлением; то воздействие, природы   которою   мы   хорошенько   не   знаем,   например   то,   которое происходит в нервах при действии на них особых явлений (света, звука), называется раздражением (lrntatio, Reizung). В обыкновенном языке, под словом впечатление разумеется не только впечатление на тело, но также, и преимущественно, впечатление на душу; но в физиологии и психологии этому слову придается то более тесное значение, которое мы объяснили.

2) Ощущение (sensatio, Empflndung) есть то, уже чисто психическое, явление, которое непосредственно возбуждается впечатлением и зависит от него по строго определенным законам  Не всякое впечатление возбуждает ощущение,  и  не  всякое  ощущение  происходит от  впечатления.   Но  те ощущения,   которые   происходят   от   телесных   впечатлений   (или   еще правильнее   -   от   возбуждаемых   ими   раздражений),   причисляются   к элементарным     психическим     явлениям,     то     есть,     к     простейшим, неразложимым.

3) Восприятия   (perceptio,   Wahrnehmung),   а   равно   и   все   другие психические    явления,    кроме    ощущений.    Под    именем    восприятий разумеются   те   психические   явления,   которые   сопровождаются   представлением   действительного    существования    процессов    и    предметов внешнего мира. Когда в нас совершаются эти явления, то мы, как говорится, воспринимаем внешний мир, как бы принимаем в себя его предметы и явления. Если окажется, что дело идет во сне, то мы называем это мнимым восприятием, если же мы убеждены, что бодрствуем, то вместе убеждены, что действительно совершаем процесс познания внешнего мира.

Это различение между ощущениями и восприятиями сделалось ходячим в физиологии; это твердо приобретенный пункт науки. Между тем, оно до сих пор не может сделаться популярным; по обыкновенному пониманию, восприятие предметов есть то же, что ощущение их. Мы воспринимаем внешние предметы - это значит: мы их ощущаем, видим, слышим, осязаем. Но, так как оказалось, что ощущение и восприятие - две вещи различные, именно, что в восприятии содержится больше, чем в ощущении, то понятно, что физиологи, на обязанности которых лежит определить физические условия ощущений, волей-неволей должны были вдаться в психологию, чтобы в каждом случае точно различать чистые ощущения от того усложнения, которое вносится в них, когда они обращаются в восприятие.

Трудность понимания этого различения вся и зависит от того, что вопрос здесь чисто психологический, что дело идет о двух родах субъективных явлений - ощущении и восприятии. Как только мы твердо станем на точку зрения эмпирической психологии, сумеем объективировать эти явления, дело нам станет чрезвычайно ясно. Заметим, что относительно зрения различие между ощущениями и восприятиями излагается и доказывается в каждом элементарном курсе физики; но, так как учащиеся и учащие не предполагают, что имеют перед собою не физическое объяснение, а психологическую теорему, то она не возбуждает в них надлежащего внимания и не оставляет надлежащего впечатления.

В учебниках физики совершенно ясно доказывается, что

1) ощущения, возбуждаемые светом в глазу, не дают и не могут дать понятия о расстоянии [до] предмета.

2) не дают и не могут дать понятия о его величине.

3) о его форме, и т. д.

Следовательно, если мы видим пред собою предмет на известном расстоянии, известной величины и формы, то это восприятие происходит не от того только, что от предмета идут лучи света, что эти лучи производят известные раздражения в сетчатой оболочке глаза, а эти раздражения вызывают известные ощущения, но лишь потому, что, сверх всего этого, совершается в нас психическая деятельность, которая одна может сообщить видимому предмету ту форму и величину и то расстояние от нас, какие мы в нем находим.

Подобные теоремы можно доказать и относительно всех других чувств. Мир, который мы так легко воспринимаем зрением, слухом, осязанием, вовсе не дается нам ощущениями этих чувств; ощущения их очень скудны, неясны и отрывочны; но наша душа с изумительною быстротой и легкостью каждое мгновение строит из них те ясные, отчетливые и полные образы, которые мы называем нашими восприятиями.

Итак, мы находимся здесь в области психологии; перед нами психологический процесс, в котором из некоторых простых субъективных явлений (ощущений) возникают более сложные и содержательные (восприятия).   Если   же   так,   то   изучение   этого   процесса   подлежит психологам, а не физиологам. В истории мы действительно и находим, что основатели эмпирической психологии, Локк и Беркли, первые указали на разницу между двумя родами явлений, и Беркли с полнейшею ясностью и точностью доказал ее относительно зрения [21]. Учение Беркли, даже со всеми его метафизическими выводами, принимал Галлер 2), и существенные черты этого учения были приняты всеми физиологами и вошли во все учебники физики.

Подобных, вполне твердых и ясных исследований можно много указать в области эмпирической психологии. Большою знаменитостию пользуется, например, учение об ассоциации представлений, так что иногда всю эту науку называют ассоциационною психологией. Если же эти исследования не всегда привлекают к себе то изучение и уважение, которого заслуживали бы, то, кажется, потому, что читатели часто приписывают им не то значение, какое они имеют на самом деле; чаще же всего и сами исследователи не ограничиваются строго тою точкою зрения, с которой вполне законны их изыскания. Цель их должна быть одна - изучение связи и законов объективированных психических явлений. Как на книгу, свободную, сколько мне кажется, от уклонений в стороны, укажу на сочинение Штейнталя: Einleitung in die Psychologie und Sprachwissenschaft. Berlin, 1871 [23].

Цитируется по изд.: Страхов Н.Н. Об основных понятиях психологии. Спб., 1886. Глава вторая.

Примечания

[17]. Отметим менее известные имена из перечня Страхова:

Гертли (чаще Гартли или Хартли) Дэвид (1705-1757), английский врач и психолог. Развивал концепцию ассоцианизма (образования более сложных элементов сознания из первичных «впечатлений»). Наиболее известная работа «Observations on Man» (Лондон, 2 тт., 1749; название обычно переводится как «Размышления о человеке»),

Стюарт (Stewart) Дугалд (1753-1828), шотландский философ, близкий к «философии здравого смысла» Т. Рида. Основное сочинение «Elements of the Philosophy of Human Mind» (3 тт., 1792-1827).

Броун (правильнее Браун, Brown) Томас (1778-1820), английский философ и поэт, разрабатывал ассоциативную психологию; ему принадлежит первое в Англии изложении критической философии И. Канта.

Милль Джемс (1773 1836), английский историк, философ и экономист, последователь Д. Рикардо; отец знаменитого философа-позитивиста Джона Стюарта Милля.

Бэн (Bain) Александер (1818-1903), шотландский философ и психолог, последователь Дж. Стюарта Милля; один из основателей крупнейшего британского философского журнала «Mind».