Пуритане (Сюами, 2016)

В разговорном языке слова «пуританин» и «пуританский» (puritan) напоминают о суровости, моральной строгости — особенно в том, что касается отношений полов, вплоть до того, что пуританами могут иногда называть особенно ревностных и добродетельных католиков, что, конечно, абсолютно исторически неправильно, поскольку сами эти слова и связанные с ними коннотации неотделимы от английского протестантизма. Пуритане вполне заслужили свою репутацию блюстителей морали, поскольку они стремились вести воздержанный образ жизни, одеваться просто, в их среде было запрещено танцевать, смеяться и играть в игры, они отдыхали по субботам, говорили на проникнутом религиозным символизмом языке и проклинали любые проявления нечестивости с яростью, которой позавидовал бы сам Савонарола. В населенных пуританами деревнях, где пастор в окружении советников из числа уважаемых отцов семейств, имел юридическую власть, грехи, имевшие отношение к личной жизни верующих, например супружеская неверность и внебрачные половые связи, сурово наказывались. Слово «плотский» (carnal) в их словаре использовалось одновременно для обозначения грехов плоти и светских фривольностей, отвлекавших людей от исполнения духовного долга. Строгие пуритане не предавались созерцанию и размышлениям о мистической природе Бога, а, наоборот, проповедовали, что главная моральная задача верующего — трудиться. Именно поэтому бытовало мнение, что пуритане стремятся к мирскому успеху и обогащению и что финансовое благополучие для них является знаком Божьей благодати.

Слово «пуританский» (puritan) вошло в обиход в 1570 году, и уже тогда оно имело идеологическое значение. Оно происходит от прилагательного риге - «чистый», а суффикс an (использующийся для образования «ученых» слов, например, «англиканский» — anglican) должен был подчеркнуть, что слово это имеет оттенок иронии. Это слово применяли к группам лиц и отдельным людям, которые возомнили себя единственными настоящими хранителями духа протестантизма, достигшего своего апогея при Кальвине. Сами эти люди так себя не называли. Иногда они описывали себя как precisians 1, поскольку их доктрина основывалась на тщательном (precise - «точном») прочтении Священного Писания, а не на интерпретациях и экстраполяциях, которые, по их мнению, Римская католическая церковь порождала на протяжении веков и от которых лютеранству не удалось окончательно избавиться. Из-за этой зачастую педантичной приверженности букве Писания противники пуритан обвиняли их в наивном буквализме и в фарисействе. Пуританские лидеры были хорошо знакомы не только с библейскими текстами, они читали всю богословскую литературу, созданную за все периоды Реформации. Они читали не только Лютера, но и Цвингли, Меланхтона 2 и особенно Кальвина. Они приняли основные принципы протестантизма — отказались от латыни, мессы, культа святых и Богоматери, образов, перестали верить в Чистилище и в индульгенции, отменили целибат, монашество и догмат о пресуществлении. Хотя они и осудили культ древних святых, пуритане поклонялись многим более современным святым — мученикам их веры, жертвам начавшихся при Генрихе VIII преследований и инквизиции, отправившей сотни пуритан на костер при Марии I. «Книга мучеников» Джона Фокса (1517—1587), также известная как «События и памятники наших последних и опасных дней» стала результатом тщательного исследования, проведенного автором по всей стране. Книга эта постоянно переиздавалась, и экземпляр ее, вместе с Библией, обязательно лежал у изголовья каждого пуританина.

Как и Лютер, пуритане провозглашали, что только вера, а не деяния (то есть молитвы, хорошие поступки, выполнение самых строгих правил жизни, а также исполнение обрядов) может гарантировать спасение. Кроме того, они верили в предопределение. Это непростое понятие вызвало многочисленные богословские споры, по своей запутанности напоминавшие споры вокруг понятия благодати в Средние века. Идея предопределения, которую можно найти у святого Матфея, святого Павла, а также у святого Августина, связана с идеей Божественного всеведения — одной из основ христианской мысли. Поскольку Богу известно все, Он знает, с самого начала мира, кто из людей обретет вечное спасение, а кто — нет. При этом понятие свободы воли не отрицается, но оно частично отходит на второй план перед идеей не знающих границ Божественного знания и Божественной воли. Голландский богослов Якоб Германзен, также известный как Арминий (1560—1609), попытался при помощи изощренных аргументов освободить теорию предопределения от представления о неизбежности, роке, которое неминуемо стало ее частью. Он стремился показать верующим, что, несмотря ни на что, у них есть свободная воля и они могут сами выбрать правильный путь. В кратком изложении, Арминий утверждал, что благодать — это дар Божий, но ее нужно заслужить, и у каждого есть возможность заслужить ее. Эта доктрина, известная как арминианство, была принята англиканскими теологами, но пуритане решительно отвергли ее. Почему? Сами пуритане объясняли причины своего несогласия, однако их толкования противоречат друг другу и они путаются в собственных рассуждениях. Основной смысл заключается в том, что христианин, которому предопределено спасение, чувствует, что он обладает верой и благодатью и таким образом принадлежит к избранным. Его естественная склонность к добродетели и благочестивой жизни без излишеств ведет к тому, что ему не придется затрачивать усилий на то, чтобы заставлять себя совершать добрые дела и укрощать свои инстинкты, как то предписывает Церковь. Ему не нужны ни священник, наделенный сверхъестественной властью, ни религиозные таинства, чтобы ему была дарована благодать, поскольку она у него есть уже сейчас.

Следует ли из этого, что нужно запретить любую форму священничества? Нет, однако по этому вопросу пуритане разделились на два лагеря. Этот раскол частично объясняет, почему пуританам не удалось удержать власть после революции 1642 г. Самые радикальные из них полагали, что любой член общины может выполнять роль пастора, если у него есть к тому способности. По их мысли, священника можно было выбирать и лишить должности в любой момент. Его роль заключалась в проповедовании, в преподавании основ религии, а также в сплочении группы верующих. Он должен был ходить в той же одежде, что и другие верующие, и не должен был находиться на содержании своей паствы. Традиция англиканских священников облачаться на время богослужения в стихарь стала источником яростного обличения пуритан. Пуритане бережно хранили воспоминания о тех временах, когда первые протестанты собирались на тайные молебны (conventicules) и встречались в обстановке полной секретности. Они не хотели иметь специально посвященных отправлению культа зданий, потому что им казалось, что приверженность местам поклонения должна бы уже отойти в прошлое. Однако в реальности это было совсем не так, и особенно строгие правила касались проведения воскресных дней. При Елизавете было запрещено публично проповедовать без духовного звания, а также вне церквей и соборов. Кроме того, проповедовать можно было только в определенные дни. Самые убежденные пуритане противостояли этому запрету. Они устраивали часовню у себя дома, а их близкие становились прихожанами. Под руководством самого знающего и вдохновенного из своих рядов, каждая такая маленькая «конгрегация» читала Библию и приносила обеты придерживаться пуританской морали.

Другая группа пуритан, более умеренных в своих убеждениях, мечтала об установлении в Англии пресвитерианства шотландского типа, где в церковной организации не было епископов, а были только равные между собой по статусу приходские священники — обладатели богословских дипломов, которые рукополагались в сан всем духовенством региона. Все священники одной области собирались на регулярные генеральные ассамблеи (синоды), чтобы определять задачи духовенства, разрешать сложные богословские вопросы, рассматривать спорные дела, а также заниматься материальными вопросами, в том числе жильем и вознаграждением пасторов. Тем не менее пастор должен был быть одобрен местным советом, состоявшим из самых старых (само слово «пресвитерианский» происходит от греческого слова, означающего «старый») прихожан прихода. Пастор служил в церкви, имел право жить в доме при церкви и получать бенефиций, то есть содержание.

К какой бы группе они ни принадлежали, пуритане, убежденные в том, что правда на их стороне и что они являются истинными наследниками тех, кто, рискуя своей жизнью, принес идеи Реформации в Англию, активно участвовали в полемике, не боясь цензуры, иногда со всей силой обрушивавшейся на них. Они использовали многочисленные уничижительные термины, чтобы заклеймить своих противников. В частности, одним из оскорбительных слов для них было слово арминианец. Самыми популярными и особенно эффективными при общении с публикой, не слишком хорошо разбиравшейся в тонкостях теологии, были папист и прелатист. Также часто употреблялось слово суеверие для обозначения «старой» веры и литургии. Пуритане нападали таким образом не только на католиков, но и на англикан, которых они обвиняли в том, что те предали свои собственные идеалы и фактически повторяли заблуждения своих предшественников, свергнутых во имя Реформации, принципы которой были давно забыты.

Иногда пуритане давали неожиданные толкования Священного Писания. Например, они утверждали, что облаченная в пурпур Блудница Вавилонская, упомянутая в Апокалипсисе, — это Римская католическая церковь. Ярость некоторых обличителей из числа пуритан напоминала гнев библейских пророков, обрушивавшихся на мерзость и пустоту отвергнувшего Бога общества. Другие же обращались к юмору и сарказму — известному оружию противников режима во все времена. Однако в Англии той эпохи монархию нельзя было ставить под сомнение, поэтому главной мишенью сатириков служила Англиканская церковь. Политические и религиозные полемисты (ведь политика была важной составляющей деятельности Церкви) изобличали прежде всего тех, кто разделял с ними основные принципы, но в их применении сворачивал с правильного пути — по причине невежества, попустительства или из личного интереса.

В требованиях пуритан было что-то от революционных требований начать с чистого листа.

В те времена было два примера проведения в жизнь принципов кальвинизма, когда введение новой религии не привело к хаосу. Речь идет о кантоне Женева и о Шотландии, по крайней мере о южной Шотландии, где постепенно начинало укореняться пресвитерианство. Таким образом, пуритане укреплялись в своей уверенности, что их идеалы вполне совместимы с жизнью. Убежденные в том, что общественное равновесие очень нестабильно и может быть разрушено в любой момент, а также в том, что большинство населения разделяет их взгляды, пуритане открыто продолжали вести борьбу, в отличие от католиков, функционировавших в обстановке строгой секретности и устраивавших заговоры, часто, впрочем, раскрываемые.

В политическом отношении пуритане представляли из себя активное меньшинство, способное в долгосрочной перспективе свергнуть монархию — если не при Елизавете, то тридцать лет спустя после ее смерти, при Карле I. У них были представители в Парламенте во время каждой сессии, однако в Палате общин их было больше, чем в Палате лордов. Кроме того, пуритане были и в среде духовенства, хотя им не всегда нравилось, когда им приходилось посвящать себя службе государству больше, чем службе Богу. Основной причиной их влияния было их общественное положение — в основе своей это были люди недворянского происхождения, однако очень активные, часто зажиточные, не лишенные власти на местах и вносившие свой вклад в процветание страны: предприниматели, ремесленники, купцы, квалифицированные рабочие, а также мелкие землевладельцы. У них не было университетского образования, но они умели читать, читали Библию, а также памфлеты против Папы, пускай запрещенные, но тем не менее доступные. Было бы неправильно утверждать, что принадлежность к какой-то общественной группе неминуемо вела к определенному выбору в том, что касалось вероисповедания. Сконцентрированность на общественной деятельности и на борьбе за свои убеждения чаще всего является уделом меньшинства, однако пуританство елизаветинской эпохи опиралось на класс людей, игравших важную роль в экономике страны, а свои мнения выражало благодаря группе людей, имевших университетское образование и бунтовщиков по природе своей — публицистов, авторов памфлетов, сатириков, поэтов, которые сейчас назывались бы «интеллектуалами». Позднее, незадолго до и во время революции 1642 года, к пуританам присоединились пролетарии, а также организованные бунтовщики, проповедовавшие коммунизм, известные под названием «уравнителей», «левеллеров» (levellers). Это расширение рядов пуритан, вызвавшее отрицательную оценку малой буржуазии, составлявшей основу общества при Кромвеле, было одной из причин реставрации династии Стюартов в 1660 году. Вопреки бытующему мнению, Реставрация была проведена не исключительно по инициативе зарубежных государств, само население приняло ее с облегчением.

Сюами А. Елизаветинская Англия / Анри Сюами. – М.: Вече, 2016,  с. 185-194.

Примечания

1. Это слово употребляется только в отношении пуритан, его можно приблизительно перевести как «пурист», «соблюдающий точность». — Примеч. пер.

2. Ульрих Цвингли (1484—1531) — швейцарский реформатор церкви, гуманист и философ. Филипп Меланхтон (1497—1560) — немецкий теолог, систематизатор лютеранской теологии. — Примеч. пер.