Интеллигенция (Маслин, 2014)

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ (лат. intelligens - понимающий, мыслящий) - слой образованных и мыслящих людей, выполняющих функции, которые предполагают высокую степень развития интеллекта и профессиональной образованности. Одним из первых слово «интеллигенция» в этом смысле предложил русский писатель П. Д. Боборыкин, который назвал ее «высшим образованным слоем общества» (1866). В русской, а затем и западноевропейской мысли это слово быстро вытеснило понятие «нигилист», введенное И. С. Тургеневым, и понятие «мыслящий пролетариат» («образованный пролетариат»), известное по статьям Писарева. Краткий Оксфордский словарь определяет интеллигенцию как «ту часть народа (в особенности русского), которая стремится к независимому мышлению». В русской литературе XIX-XX веков заметна тенденция к идеализации интеллигенции как решающей силы в духовном развитии человечества, как носительницы истины и нравственного судьи. Хронологические рамки возникновения русской интеллигенции остаются предметом дискуссий. Называются: 2-я половина XVIII века (М. М. Штранге, Берви-Флеровский), «замечательное десятилетие» (40-е годы XIX века), крестьянская реформа (60-е годы XIX века). Особый смысл придало проблеме интеллигенции народничество. Его теоретики видели в интеллигенции внесословное общественное образование, служащее идеалам общечеловеческой правды, справедливости и истины. Интеллигент должен (идея долженствования довлела над сознанием народничества) развить способности к критическому мышлению, воспитать в себе, чтобы быть полезным народу, качества интеллигентности. Русская интеллигенция имеет целью преобразование общества и сознания народа в духе социалистического идеала (Социалистическая мысль). Лавров и Михайловский утверждали, что предварительным условием восприятия этого идеала является нравственное совершенствование интеллигента: выработка характера, в особенности чувства собственного достоинства, неприязнь к политическому деспотизму и т. п. Ткачев, Морозов и другие лидеры революционного народничества оценили э ту теорию как аполитичную. Радикальная интеллигенция, по их мнению, должна использовать благоприятную для нее социальную ситуацию: буржуазия слаба, крестьянство пассивно, рабочий класс малочислен, самодержавие «висит в воздухе». Поэтому интеллигенция должна взять на себя роль застрельщика социальной революции. Теоретическое обоснование этой идеи было развито в анархическом социализме М. А. Бакунина, «вольном коммунизме» Кропоткина, волюнтаристском социализме Ткачева и в др. версиях народнического социализма. Вариантом данной идеологии была концепция террористической революции Морозова, которая противопоставлена массовой революции с ее возможными жертвами. Идеализированное представление об интеллигенции, ее социальных функциях было подвергнуто резкой критике Данилевским и в особенности К. Н. Леонтьевым. Русские интеллигенты, по определению Леонтьева, самые наивные и доверчивые ко всему, что они считают новым и что имеет западное происхождение («обезьяны прогресса»). Между тем, считал он, на Западе возобладал самый худший сорт людей - буржуа. Никакой социальной справедливости и общественной нравственности нельзя ожидать от промышленных и банковских воротил. Российская же интеллигенция суетится, стараясь подсунуть русскому мужику «западное просвещение», в котором он ничуть не нуждается. Отсюда естествен разлад между мужиком, защищающим свой сложившийся веками уклад жизни, и интеллигенция, не знающей толком, чего она хочет; поэтому-то «русский народ интеллигенцию не любит». А раз так, то не народ обязан подняться до интеллигентного миропонимания, а интеллигенции до народного идеала, делает вывод Леонтьев. Русские марксисты подчеркивала зависимость интеллигенции от интересов и потребностей основных классов общества: «Интеллигенция потому и называется интеллигенцией, что всего сознательнее, всего решительнее и всего точнее отражает и выражает различие классовых интересов и политических группировок во всем обществе» (Ленин). В России, по их представлению, сложилась буржуазная, мелкобуржуазная и социалистическая интеллигенция, политически (партийно) ориентированная (монархическая, либерально-кадетская, эсеровская, анархистская, большевистская, меньшевистская).

После Октября 1917 года была формально признана прогрессивная роль старой интеллигенции в образовании и воспитании новой интеллигенции. Перед интеллигенцией ставилась задача: в ходе культурной революции преодолеть вековую отсталость, в первую очередь безграмотность и малограмотность значительной части крестьянства. Интеллигенция быстро росла количественно и качественно, однако ее творческий потенциал сдерживался и деформировался из- за узкоидеологического подхода к целям ее деятельности. Интеллигенции («прослойке», по определению Статна) навязывались каноны догматического мышления. Инакомыслие пресекалось административными средствами. Следствием были процессы над неугодными, репрессии, эмиграция части интеллигентов, появление диссидентов и т. п. Против перенесения партийно-политических оценок и «классовых интересов» в сферу философии и национальной духовной культуры выступали еще «Вехи» (1909). Авторы сборника Бердяев, Булгаков. П. Б. Струве, Гершензон, Кистяковский, А. С. Изгоев, Франк писали о тяжелых последствиях для России и ее культуры нигилизма, интеллигентской партийно-политической разобщенности, подавляющей нравственность, духовную свободу и суверенность личности. Мыслители русского послеоктябрьского зарубежья одними из первых в XX веке осознали необходимость учета отрицательного исторического опыта, породившего угнетателей интеллигенции из ее же собственных рядов. Федотов в «Письмах о русской культуре» (1938-1939) выдвинул идею создания нового образца интеллигенции - «новой элиты», которая должна преодолеть безнациональное отщепенчество прежней интеллигенции, проникнуться пониманием своей национальной духовно культурной миссии, не отрываясь от общеевропейских корней. И. А. Ильин выдвинул концепцию духовного возрождения русского народа, основанную на понимании того, что «Россия есть живой организм», который не поддается, как показал опыт XX века, переустройству по некритически заимствованным западным стандартам. В «Наших задачах» (1948-1954) Ильин показал, что возрождение интеллигенции состоится лишь на основе безусловного отказа от укоренившихся в ее среде приобщения к «политической кривде», «политическому доктринерству», бездумному экспериментаторству, никак не учитывающему реалии и опыт России. В «Русской идее» (1946) Бердяев утверждал, что основные проблемы русской мысли XIX и начала XX века, выработанные интеллигенцией, стремившейся к «целостному миросозерцанию, в котором правда-истина будет соединена с правдой-справедливостью», свидетельствуют о «существовании русской идеи, которая соответствует характеру и призванию русского народа». Марксисты (Плеханов, Ленин, Луначарский, Грамши и др.) жизнеспособность и назначение интеллигенции, как наиболее просвещенной части общества, связывали с ее служением народу, гуманистическим и социалистическим идеалам.

В А. Малинин. А. А. Ширинянц

Русская философия. Энциклопедия. Изд. второе, доработанное и дополненное. Под общей редакцией М.А. Маслина. Сост. П.П. Апрышко, А.П. Поляков. – М., 2014, с. 229-230.

Литература:

Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1990; Из глубины. Сборник статей о русской революции. М.. 1991; Иванов-Разумник Р. В. История русской общественной мысли; В 2 т. 5-е изд. М.. 1918; М., 1997; Виппер Р. Ю. Два типа интеллигенции и другие очерки. М., 1912, Овсянико-Куликовскии Д. Н. История русской интеллигенции. Ч. 1-3.6-е изд. // Собр. соч. М., 1924. Т. 7-9; Интеллигенция. Власть. Народ: Антология. М., 1993; Русская интеллигенция: история и судьба. М., 1999; Панарин А. С. Российская интеллигенция в мировых войнах и революциях XX века. М., 1998; Ширинянц А. А. Нигилизм или консерватизм? Русская интеллигенция в истории русской мысли. М., 2011; Malia М. What is the Intelligentsia // Russian Intelligentsia. N. Y., 1961; Pipes R. The Historical evolution of the Russian Intelligentsia. Daedalus, Boston, 1960. Vol. 89; Raeff M Origins of Russian Intelligentsia; The 18-th century Nobility. N. Y., 1966; Pamper Ph. The Russian Revolutionary Intelligentsia. N. Y., 1970.