Стыд (Маслин, 2014)

СТЫД - одно из основных этико-философских понятий русской мысли. Тема стыда, совести, критики бесстыдства является сквозной в истории русской философии и культуры в целом. Уже в «Повести временных лет» кротости племени полян противопоставляется «бесстыдство» древлян, радимичей и других более отсталых восточнославянских племен. В летописных текстах («Слово некоего христолюбца» и др.) осуждаются различные формы полового бесстыдства, сохранявшиеся у славян с недавних языческих времен. По учению Сковороды, самым существенным в человеке является его сердце и моральное возрастание, в том числе и развитие чувства стыда, совести, призванных бороться с низменными проявлениями. Яркое выражение понятие «стыд» находит в этике Белинского, который заявлял: «Я не хочу счастья и даром, если не буду спокоен насчет каждого из моих братьев по крови» (Полн. собр. соч. Т. 12. С. 23). Такой же универсальный гуманизм был присущ и Достоевскому, особенно чуткому к страданиям детей («Братья Карамазовы»), и этот максимализм оказал сильное влияние на русскую этику. Терзания совести у Толстого были столь велики, что разрушали его жизнь, отношения с семьей, близкими людьми. Зеньковский называл это нравственным «самораспятием», «настоящей тиранией одного духовного начала».

Одной из главных причин создания Федоровым философии «общего дела» является также стыд, мучения совести по поводу «скрытой антропофагии», или пожирания детьми сил родителей, расцвета жизни детей, оплаченного смертью родителей. В нравственной философии В. С. Соловьева («Оправдание добра», 1897) чувство стыда является одной из вечных основ нравственности наряду с жалостью и благоговением. В стыде, считал Соловьев, человек отделяет себя от своей животной природы в ее коренном, т. е. прежде всего половом или родовом, процессе и от внешней природы, доказывая тем самым свое сверхживотное и сверхприродное значение и происхождение.

Стыд не только объективно отличает человека от животного мира, но и обнажает его внутреннюю самостоятельность, независимость от материальной природы. Видоизменяя известный тезис Р. Декарта, Соловьев пишет: «...Я стыжусь, следовательно, существую, не физически только существую, но и нравственно... как человек». Разумное осмысление факта стыда логически приводит ко всеобщей и нравственно-обязательной норме - необходимости подчинения стихийной жизни в человеке его духовному началу, т. е. чувство стыда может развиться в принцип воздержания, аскетизма. Но чтобы этот принцип сохранял свое нравственное значение, необходимо его соединение с принципом альтруизма, коренящимся в жалости. Чувство стыда выходит за пределы материальной жизни и в форме неодобрения сопровождает всякое нарушение нравственной нормы. Его обобщенные формы: совесть как стыд прежде всего в сфере человеческих отношений и страх Божий как стыд религиозный.

Скрытая целость человеческого существа в стыде, являющемся в форме целомудренной любви, восстает, по Соловьеву, против разделения людей на противоположные полы. Окончательный смысл охранительного чувства целомудрия (или стыд, совести и страха Божия) обнаруживается при условии возвышения связи человека с Богом до абсолютного сознания достоинства человека - его идеального, божественного совершенства, которое должно осуществить.

У Флоренского в книге «Столп и утверждение Истины» (1914) бесстыдство обозначается как признак растленности души, а глагол «тлеть» объясняется как описывающий процессы гниения, разрушения. Напротив, целомудрие подвижника, близкое «охранительному чувству целомудрия» Соловьева, включающему в себя стыд, совесть и страх Божий, определяется как «чистота сердца», неповрежденность, духовная устроенность «сердцевины» человека. «Сердце, - говорит Флоренский, - это очаг духовной жизни нашей, и одухотвориться - это значит... «уцеломудрить» свое сердце» (см. Сердца метафизика). Таким образом, очевидна близость Флоренского и Соловьева в понимании нравственного истока и пути духовности человека, неразрывно связанной с развитием чувства стыда, совести. По Свентицкому, человек стыдится того, что считает недолжным, несоответствующим идеалу, это следствие «укора чуткой совести» («внутреннего голоса добра, заложенного в душе человеческой»), а пробуждает ее добро в других людях, освещающее внутреннюю мерзость; тогда нас начинает мучить стыд. Верное средство избавиться от него - «усумниться в хорошем человеке», но искренний стыд обязательно рождает желание по-иному начать жить. Свенцицкий полагал, что стыд и раскаяние в основе своей носит любовь, но чувство стыда может быть и к жизни, если вызовет жажду спасения и надежду на милосердие Божие, и к смерти, если приведет к отчаянью. В этической философии Н. О. Лосского («Условия абсолютного добра (Основы этики)», 1949) важнейшим условием абсолютной этики, позволяющим отпавшему от Бога человеку нравственно развиваться, является совесть. Ее основа - индивидуальная нормативная идея, берущая начало в первозданном, индивидуальном «образе Божьем» каждого человека и безотчетно заявляющая о себе всякий раз, когда поступок данного человека расходится с требованиями его «нормальной эволюции», т. е. с тем абсолютно ценным и неповторимым, к-рое определяет место данного человека в Царстве Божьем и его путь к этом)' Царству.

В. Л. Курабцев

Русская философия. Энциклопедия. Изд. второе, доработанное и дополненное. Под общей редакцией М.А. Маслина. Сост. П.П. Апрышко, А.П. Поляков. – М., 2014, с. 618-619.

Литература:

Соловьев В. С. Оправдание добра. Нравственная философия // Соч.: В 2 т. М., 1988. Т. 1; Аничков Е. В Язычество и Древняя Русь. Спб., 19J4; Флоренский П. А. Столп и утверждение Истины // Соч. М , 1990. Т. 1; Лосский Н. О. Условия абсолютного добра. М., 1991; Лосев А. Владимир Соловьев и его время. М.. 1990. С. 261-292; Семёнова С. Г. Этика «общего дела» Н. Ф. Федорова. М., 1989.

Tags: 
Понятие: