Алхимия (Кузнецов, 2007)
АЛХИМИЯ (позднелат. Alchymia, alchimia, через арабов Алькимия; возможно, от греч. chymeia, chemeia — искусство выплавки металлов, chyma — жидкость, литье, или от Хемия (греч. Chemia) — одно из наименований Древнего Египта, от древнеегипетского Хам, хаме — черный, букв.: — черная страна, страна черной земли) - наряду с другими тайными, оккультными науками (астрологией и каббалой) явление культуры, сопутствовавшее на протяжении более 1,5 тыс. лет различным эпохам (эллинизм, европейское средневековье, Возрождение). А. существовала еще в составе древних восточных культур — в Ассиро-Вавилонском царстве, доисламской Персии, Арабском халифате, а в Китае, Индии и Японии — во времена становления там буддизма. Наибольшее распространение А. получила в средневековой Европе в качестве феномена именно этой культуры.
А. связывают с попытками получить совершенный металл (золото или серебро) из металлов несовершенных, т.е. с идеей трансмутации (превращения) металлов с помощью гипотетического вещества — «философского камня». Сами алхимики называли свою деятельность scientia immutabilis — «наука неизменная».
Возникновение А. (II—VI вв.) связано с деятельностью Александрийской академии. Это было время становления А. в составе позднеэллинистической герметической философии (по имени Гермеса Трисмегиста (т.е. Трижды Величайшего), легендарного основателя А.) под влиянием учения персов-огнепоклонников, неопифагорейских и неоплатонических умозрений эллинизированного Египта, предхристианских и раннехристианских философских систем. Александрийская А. занимает срединное положение между ре-месленной практикой, направленной на имитацию благородных металлов (хризопея — золота и аргиропея — серебра), и оккультным теоретизированием. Оперируя с веществом, алхимик одновременно размышляет над его природой.
Оснащение лаборатории алхимика и мастерской ремесленника и используемые ими вещества в основном совпадали. Совпадал и характер деятельности: открытие, наблюдение и описание веществ и их взаимодействий, технологические операции. Но у алхимика иная цель: построение особой Вселенной, собственной картины мира, представленной в специфических образах-понятиях («философский камень», целительные панацеи, алкагест — универсальный растворитель, гомункул — искусственный человек). Он осуществляет тем самым единение микро- и макрокосмоса, соотнося природное и духовное, вселенское и человеческое на пути к знанию.
В VII—XI вв. А. ни в практическом, ни в теоретическом отношениях не обогатила средневековое природознание.
На втором этапе (XII —XIV вв.) А. вступает во взаимоотношения с культурой европейского средневековья, пребывая между практической химией и «естественной философией», основанной на христианизированном учении Аристотеля о материальном мире. (Мир веществ, согласно этому учению, состоит из сочетаний четырех начал-стихий — земли, воды, воздуха, огня, обладающих соответствующими свойствами-качествами — сухостью, влажностью, холодом, теплом.) В результате А. рационализируется, приобретая черты лишь внешним образом алхимизированной практической химии, с одной стороны, и деятельности, направленной на познание вещества, — с другой.
Названные выше образы-понятия А. существуют не сами по себе, а в конкретных познавательно-практических проблемах, связанных с преобразованием вещества. Мысль о всеобщей превращаемости вещества, из которой следует возможность трансмутации металлов, коренится в аристотелевой идее первичной материи как совокупности всех свойств-качеств и начал-стихий. В аристотелевых началах-стихиях, абстрактных качествах, принципах алхимик видит и то, что видел Аристотель, но и нечто иное — вещественное, обнаруживаемое органами чувств, преобразуемое с помощью соответствующих лабораторных приемов. Аристотелева вода, например, у алхимиков — знак холодного и влажного, но и та вода, которую можно пить, и aqua fortis (азотная кислота), и aqua regis (царская водка). Аристотелевы начала-стихии обретают вещественный характер, выстраиваясь в триаду алхимических начал- принципов и вместе с тем веществ: ртуть, сера и соль. Принцип и вещество вместе: «Возьми, сын мой, три унции серы и пять унций злости...» Это примета особого, ради-кально отличного от нынешнего мышления. Мысль алхимика движется от изучения функциональной зависимости «свойство — свойство» (блеск золота, например, зависит, в числе прочего, от огненности серы) к изучению принципиально иной зависимости «состав — свойство». При этом антиатомистические представления имеют тенденцию через понятия «квинтэссенция» (скрытая сущность тела) и «биологическая» индивидуация (тело — живой организм) стать физико-химической атомистикой новой науки. Если, однако, понимать атомизм как неуничтожимость и неизменяемость единицы вещества, тогда идея трансмутации оказывается бессмысленной. В этом случае следовало бы отказаться от алхимических веществ-принципов (ртуть, соль, сера) как кирпичей мироздания и признать реальные металлы, например, простыми химическими элементами в современном смысле. Таким образом, атомизм — в некотором роде логическое будущее А.
Учение об алхимических началах-принципах противостоит двум основным на-правлениям средневекового природознания (XIII в.): созерцательному опыту Оксфордской школы (Р. Бэкон, Р. Гроссетест) и схоластике Альберта Великого — Фомы Аквинского. Но в этом противостоянии оно как бы примиряет средневековые номинализм (имя — идея вещи — лишь конструкция ума) и реализм (имя — идея вещи так же реальна, как и сама вещь) и тем самым предвосхищает метод науки Нового времени, оперирующей с реальными веществами, но осмысляемыми с помощью соответствующих понятий. В этом и состоит главный урок, преподанный А. научной химии — науке Нового времени.
Учение об алхимической субстанции и акциденции (сущность всех металлов едина; различны их преходящие, акцидентальные, формы) обусловливает «врачующий» характер препаративной деятельности алхимиков, совершенствующих металл, освобождающих его от порчи. Эта практическая установка находится в соответствии со следующими двумя устремлениями алхимической мысли. Первое: разрушение видимых форм вещества, физическое и физико-химическое воздействие на вещество (дробление, измельчение, растирание, обжиг, растворение вещества в минеральных кислотах и др.). Так, алхимик выявляет сокровенную сущность — квинтэссенцию, форму форм, лишенную каких-либо свойств кроме идеального совершенства (идея, восходящая к александрийской А.). На этом пути - физикализация А. Второе: одухотворенная предметность (зооморфные, антропоморфные, анимистические представления о веществе, «исцеление» вещества с помощью «медикамента» — «философского камня»). На этом пути — биоло- гизация А., ведущая к формированию идеи химической индивидуальности. Во взаимодействии этих устремлений можно усмотреть предвосхищение современной химии, мечущейся меж всемогущей физикой и всеобещающей биологией.
Деятельность алхимиков к концу второго этапа складывается из трех составляющих: а) ритуально-магический опыт, в котором препаративные процедуры сопровождаются соответствующими заклинательными формулами, выражаемыми особым символическим языком (мир веществ — мир символических их заменителей, причем последний истиннее первого, ибо священнодействен, исполнен высшего смысла; с одной стороны, «дело это делает рука», с другой — «деяние это творит десница»); б) система определенных лабораторных приемов, направленных на недостижимый, как теперь ясно, результат; в) синтетическое искусство, с помощью которого изготавливают конкретную вещь. Так, в рамках А. воспроизводится особый тип познавательно-практической деятельности, непосредственно предшествовавший химии Нового времени.
Но реальный путь от А. к химии оказался трудным. Потребовалось длительное взаимодействие трех направлений средневекового природознания (схоластического теоретизирования, ремесленного опыта и А.), прежде чем experientia как опытность, знание и experimentum как проба, опыт, встретившись, привели к научному эксперименту.
Именно в силу обретения А. собственно теоретического взгляда на свой предмет главные практические вклады А. приходятся на VIII—XII вв. в арабском мире и на XII- XIV вв. в Европе. Получены серная, соляная и азотная кислоты, винный спирт, эфир, берлинская лазурь. Создано разнообразное оснащение мастерской-лаборатории — стаканы, колбы, фиалы, чаши, стеклянные блюда для кристаллизации, кувшины, щипцы, воронки, ступки, песчаная и водяная бани, волосяные и полотняные фильтры, печи. Разработаны операции с различными веществами — дистилляция, возгонка, растворение, осаждение, измельчение, прокаливание до постоянного веса. Расширен ассортимент веществ, используемых в лабораторной практике: нашатырь, сулема, селитра, бура,
оксиды и соли металлов, сульфиды мышьяка, сурьмы. Разработаны классификации веществ. Впервые описано взаимодействие кислоты и щелочи. Открыты сурьма, цинк, фосфор. Изобретены порох, фарфор. Бонавентура (XIII в.) установил факт растворения серебра и золота в царской водке. В трактате Р. Бэкона «Зеркало алхимии» можно усмотреть неосознанное приближение к правилам стехиометрических соотношений и принципу постоянства состава. Ему же принадлежит систематизированное описание свойств семи известных тогда металлов. Но успехи прикладного свойства А. должна разделить с химическим ремеслом.
Во многом сходна с европейской А. арабского мира VIII—XII вв. (Ближний Восток и страны Магриба). Это сходство не случайно, если принять точку зрения М. Бертло о проникновении А. в Европу через арабов.
Практическая химия шла путем эмпирического поиска, лишь оттеняя особую природу А.
Третий этап A. (XV-XVII вв.) связан с кризисом европейского средневекового мышления и отмечен новым расцветом оккультных увлечений, характерных для ренессансного неоплатонизма. В стороне стоит Парацельс (XVI в.), ориентировавший злато-сереброискательскую А. на лекарственную — ятрохимию (греч.... — врач).
А. в эпоху Просвещения (XVIII в.) воспринималась современниками как фарс.
Таким образом, в ходе исторических взаимодействий с умозрительным природознанием и химическим ремеслом А. транс-формируется в научную химию. Под влиянием А. изменились химическое ремесло и умозрительное природознание, став соответственно химической технологией и опытно- индуктивной наукой XVII в.
В составе же европейской средневековой культуры А. можно рассматривать как синкретическую полифункциональную паракультурную составляющую этой культуры, ее пародийную изнанку, «выбалтывающую» скрытые смыслы официального средневековья, взаимодействуя с ним и тем самым трансформируя его, суля возрожденческое обновление на пути к культуре (и науке) Нового времени.
Литература:
Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада. Киев — М., 1998;
Рабинович В.Л. Алхимия как феномен средневековой культуры. М., 1979;
Он же. Образ мира в зеркале алхимии. От стихий и атомов древних до элементов Бойля. М., 1981;
Jung C.G. Psychologie und Alchemie. Zurich, 1944;
Read J. Through alchemy to chemistry. N.Y., 1963;
Thorndike L. A history of magic and experimental science. Vol. 1-8. N.Y., 1923-1958.
Словарь философских терминов. Научная редакция профессора В.Г. Кузнецова. М., ИНФРА-М, 2007, с. 8-11.