Масонство в России (Зызыкин, 2020)
[Будущих декабристов] привлекало сначала масонство которое при Имп. Александре получило новый размах. Оно группировало в 1820 г. 32 ложи с 1600 членами, из которых 800 в Петербурге, и насчитывало в своих рядах членов царствующих домов, представителей самых блестящих русских фамилий (13 Голицыных, 12 Нарышкиных, 9 князей Долгоруких, столько же Гагариных, гр. Толстых) министров, военачальников (Кутузов и Бенигсен), несколько архиепископов (Филарет, Митрополит Московский) и очень много учёных, писателей и артистов. Одним словом, вся светская и интеллектуальная элита страны. Имп. Павел I, в бытность его Наследником, тоже поддерживал очень тесные отношения с масонством. Исследования, произведенные в эти последние годы в Москве, в Париже и других местах, нам показывают, что эта ассоциация играла в духовной интеллектуальной эволюции России роль гораздо более широкую, чем можно было когда-нибудь предположить. Она особенно расширяется в течение Наполеоновских войн. Начиная с 1815-го г. она разделяется на две большие группировки. Великая диктаторская ложа, верная мистическим доктринам, и Великая ложа Астрея. верная гуманитарным идеям, составленная в Париже в 1814 г. Все члены масонских лож носили сильный отпечаток масонов.
В этой ассоциации они сближались, как братья и сознавали общность своего назначения. Среди известных декабристов насчитываются 51 франмасонов, среди которых — все главные руководители движения: Пестель, Волконский, Трубецкой, Никита Муравьев, два брата Муравьевы-Апостол, Шаховской, Николай Тургенев, Бестужев-Рюмин, Рылеев. Семь первых были членами ложи «Трех добродетелей». Между прочим Татьяна Бакунина, доктор Парижского Университета издавшая в 1940 г. «Реестр биографический всех русских франмасонов», не упоминает вовсе о Шаховском, а Бестужева А. А. причисляет к ложе «Ключ добродетелей», также и Николая Иван. Тургенева, А. Н. Бестужева она причисляет к ложе «Михаил Избранный», а Рылеева к ложе «Блистательная звезда». В то время, как статуты «Великой ложи Астреи» провозглашали уважение к Богу большинство французских лож порвали с католицизмом, то есть, с христианством, как показывает исследование Бернарда Фея, проф. College de France «франмасонство и интеллектуальная революция 18-го века» (Издание Клюни 1936 год), и осуществляют политическое влияние и организуют революции конца 18-го века. Они отворачиваются от литературы и догматических религий, которые заменяют верой в науку, в прогресс и социальные силы. Они объединяют своих членов темной мистикой и соответствующим ритуалом, о котором дает понятие Батенков, декабрист.
Посвящение в степень мастера происходило следующим образом. Вся ложа была обита черным материалом; на черном ковре стоял черный гроб, на котором лежали ветвь акации, человеческий череп и кости. У верха гроба находился циркуль, а внизу прямоугольник; три скелета служили поддержками для свеч. Жертвенный престол был покрыт черным; на нем лежали три серебряные человеческие головы, служившие подставами для подсвечников. Братья были одеты в черные одежды, в большие шляпы. По стенам повешены были картины человеческих черепов; на гробу положены крестообразно кости с надписью внизу «мементо мори» (помни о смерти). Адептов вводили в ложу спиной, чтобы не омрачить сразу неожиданным видом; с согласия братии происходило «путешествие»; во время этого путешествия присутствующие стояли вокруг гроба, а один из них лежал в гробу под окровавленным холстом.
Посвящаемого вели три раза вокруг ложи, задерживаясь у каждой картины-черепа, приказывали ему думать о смерти. Когда он проходил мимо великого мастера, последний говорил: «помни смерть». Кончивши путешествие он шел к жертвенному престолу. В это время, брат, лежавший в гробу, неожиданно вставал из него. Затем, вновь вступающий приносил присягу молчания, а великий мастер возглашал: «Силою, данной мне властью и силой, силою позволения присутствующих братьев-мастеров, силою власти над жизнью и смертью, принимаю тебя в мастера этого великого собрания, рассеянного по всему земному шару». При слове смерть, вновь посвящаемого клали в гроб и накрывали окровавленным холстом: на момент наступала тишина, а потом братья, после 9-ти ударов эфесом шпаги мастером, бежали быстро к гробу и направляли против лежащего острия шпаг, крест-накрест, говорили один другому пароль мастера и возвращались на свои места. В ложе начинали читать «Житие Великого Нашего Отца Адонирама». Во время чтения поднимали нового матера из гроба, давали ему с соответствующими объяснениями белый фартук, ключ из слоновой кости на голубом поясе, золотую лопатку, мужские и дамские перчатки и, наконец, читали катехизис. Мистика ритуала дер жала всех братьев в иерархическом, в зависимости от «степени», подчинении друг другу. Эта темная мораль и мистика, конечно ничего не имела общего с христианской, и по существу исключает принадлежность к христианской церкви. Проф. Фай говорит о затруднении историков писать и знать о постановлениях масонских лож, потому что общества эти были тайными и никаких постановлений не записывали.
Понятно, Имп. Николай I в допросах декабристов наталкивался на темную мистику, которую провидел Преп. о. Серафим, когда к нему подошел один военный, обнажил голову и попросил благословения. Об этом пишет Сабчаков во II-ой части «Душеполезного чтения» за 1903 год, стр. 557. Преп. Серафим грозно сказал ему, что он не православной веры и отказал ему в благословении. Когда офицер в ужасе ушел от него, старец сказал монаху, смущенному таким его обращением с посетителем: «Посмотри в источник: он показал мне этого человека, кто он такой». Источник весь был возмущен, как от большого волнения. «Вот видишь», — сказал старец, — «так этот человек хочет возмутить Россию»! Это был один из декабристов, взбунтовавшихся впоследствии при воцарении Имп. Николая I.
Цитируется по изд.: Зызыкин М.В. Император Николай I и военный заговор 14 декабря 1825 года. М.-Берлин, 2020, с. 123-126.