Происхождение речи

Развитие мышления, таким образом, не может рассматриваться независимо от развития речи. Язык и мышление с самого начала вырастали на одной и той же трудовой почве, находились в неразрывной связи и во взаимодействии друг с другом. Язык закрепляет и регистрирует результаты работы мышления и делает возможным обмен мыслями, без чего невозможно общественное производство, а следовательно, и самое существование общества.

Отсюда ясно, какое огромное значение в истории древнейшего человечества, в развитии его мышления и культуры должно было принадлежать языку.

В науке, начиная ещё с древнего мира, было выдвинуто немало гипотез, потрачено много усилий, чтобы раскрыть тайну возникновения речи, установить время, когда она появилась, и причины, которые вызвали её к жизни. Но все попытки разъяснить происхождение речи были бесплодны, потому что создатели этих теорий но имели правильного диалектико-материалистического представления об обществе и историческом процессе и, следовательно, не могли понять общественную роль и значение языка.

Классики марксизма первые в истории развития науки показали, что язык, как средство общения между людьми, был рождён развитием труда и общества; он в то же время был условием и мощным стимулом дальнейшего развития трудовой деятельности человека и общественных связей.

Следует подчеркнуть при этом, что уже древнейшая речь была в основном звуковой- телодвижения и мимика только дополняли звуковую речь, хотя роль этих вспомогательных средств выражения мыслей и чувств могла быть у древних людей более значительной, чем в настоящее время.

Как известно, обезьяны являются самыми шумными обитателями тропического леса. В их жизни звукам принадлежит огромная роль. Громкие крики помогают обезьянам найти друг друга в густой листве, криками они предупреждают друг друга об опасности, привлекают внимание к запасам пищи. Разнообразные крики и шумы сопровождают передвижения обезьян, их игры и т. д. Звуками обезьяны выражают недовольство, гнев, страх, нетерпенье, отчаяние, удовлетворённость.

Но звуки, издававшиеся древнейшими людьми, уже принципиально должны были отличаться от звуков, которые может издавать голосовой аппарат обезьяны. Различие заключалось здесь, конечно, не просто и не только в богатстве тех или иных модуляции, не в разнообразии звуков, а в их общественной роли, в их социальной функции у человека. Звуки речи древнейших людей качественно отличались от обезьяньих звуков, они находились примерно в таком же отношении к ним, в каком находятся употреблявшиеся первобытными людьми орудия труда, хотя бы самые простые, наиболее примитивные, к палкам и камням, которыми иногда пользовались обезьяны.

Какими бы ни были примитивными звуки древнейшей речи, по, сопровождая труд, вытекая из трудовой деятельности и обслуживая её, такие звуки выражали определённое общественное содержание. «Формировавшиеся люди», писал по этому поводу Ф. Энгельс, со временем неизбежно «пришли к тому, что у них явилась потребность что-то сказать друг другу» *.

Звуки речи древнейших людей отличались, следовательно, от голосовых звуков, издаваемых не только обезьянами, но и всеми без исключения животными, в том число наиболее одарёнными в звуковом отношении. В звуках речи людей выражены были абстрагирующие способности ума, сознательный характер человеческой деятельности, а не слепой инстинкт. Поэтому звуки речи не оставались у древнейших людей и их ближайших предков в одном и том же неизменном состоянии, как у животных. Напротив, по мере развития труда и в связи с ним эти звуки, а вместе с ними и соответствующие органы, совершенствовались, развивались и обогащались.

Сравнительное анатомическое изучение гортани высших человекообразных обезьян и человека наглядно показывает, как в тесной связи с другими изменениями человеческого тела постепенно изменялся голосовой аппарат наших далёких предков. Решающее значение имеет прежде всего тот факт, что уже питекантроп был двуногим существом, что тело его имело прямое, вертикальное положение. Выпрямление положения головы усилило связь гортани и полости рта и привело к изменению формы голосовой щели. Исчезли нечёткие крики, на смену им появились звуки с более тонкими оттенками, существенно отличные от звуков, издаваемых обезьянами.

Судя по характеру нижней челюсти, у питекантропа пли синантропа отсутствовала ещё возможность частой смены артикуляции речи. Их голосовой аппарат был для этого ещё слишком примитивен и неразвит. Гортань первобытного человека ещё но была в состоянии произносить сколько-нибудь сложные и четко оформленные сочетания звуков. II о наличие уже достаточно дифференцированного рельефа в области нижней части левой лобной извилины мозга, т. е. той, где расположен двигательный центр речевой деятельности, позволяет предполагать, что, например, синантроп уже объяснялся звуковой речью, хотя и не вполне членораздельной. Речь людей всего нижнего палеолита, конечно, еще состояла из очень слабо дифференцированных звуков, дополняемых но необходимости мимикой и телодвижениями. Мы но можем установить, какими именно были первичные комплексы звуков, как были оформлены эти древнейшие слова, с которых начиналась речь. Но ясно самое главное — это было рождённое трудом могучее средство дальнейшего продвижения человека вперёд по пути укрепления общественных связей.

Непрерывное прогрессивное развитие зачатков языка было естественным и неизбежным потому, что развитие труда, всё более и более усиливало потребность в общении, закрепляло общественные связи, требовало обогащения и улучшения языка, как основного средства общения между людьми.

Примечания

* Ф. Энгельс, Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека, стр. 6.

Цитируется по изд.: Всемирная история. Том I. М., 1955, с. 36-37.

Понятие: