Недеяние и нежелание (Овчинников, 1990)

Если конфуцианство родилось как протест против смутного времени, то даосизм можно считать реакцией на деспотический произвол. Основатель этого учения Лаоцзы называет словом «дао» естественный ход возникновения, развития и исчезновения всех вещей, а также поведение, соответствующее природе человека и законам Вселенной. Даосизм осуждает не только деспотический произвол, но и моральные заповеди. Это призыв сбросить оковы власти, бремя обычаев и традиций, вернуть народ к примитивной простоте и неведению. Главными принципами поведения Лаоцзы называет естественность и недеяние. Для сильных мира сего это означает «управлять, не управляя», избегать принуждения, не делать лишних усилий. Когда Лев Толстой описывал поведение Кутузова накануне Бородинской битвы, он находился под впечатлением книги Лаоцзы, которую перевел на русский язык.

Лаоцзы — первый китайский философ, изложивший законы движения и перемен. Он трактует мир как единство противоположностей, которые превращаются друг в друга. Пословица «нет худа без добра» целиком соответствует даосскому мировоззрению. Взаимное превращение противоположностей означает, что все качества равноценны. В отличие от христианства здесь нет противопоставления добра и зла, учености и невежества. Попирая догмы конфуцианства, даосизм был в Китае как бы диссидентской идеологией. И не удивительно, что его брали на вооружение участники крестьянских восстаний и тайные секты, выступавшие против монгольских и маньчжурских завоевателей, а потом против западных колонизаторов. Если конфуцианство служило моральным компасом верхов общества, то даосизм отражал мировоззрение низов и потому может считаться народной религией Китая.

Даосизм оказал огромное влияние на развитие восточного искусства. Поскольку совершенство понимается даосами как максимальный результат при минимальных усилиях, в живописи, поэзии и драме сформировался стиль намеков и недомолвок, склонность к паузам и пробелам. В отличие от конфуцианства и даосизма буддизм родился не в Китае, а пришел из Индии. Там он возник как протест против кастовой системы. Символом буддийского вероучения служит «колесо жизни»: день сегодняшний есть следствие дня вчерашнего и причина дня завтрашнего. Проявляется это в перевоплощении душ. Если человек несчастлив, он расплачивается за грехи предыдущей жизни.

В основе учения Будды лежат четыре истины. Первая: жизнь полна страданий. Вторая: причиной их служат неосуществленные желания. Третье: чтобы избежать страданий, надо избавиться от желаний. Четвертая: чтобы достичь этого, нужно пройти путь из восьми шагов. Нужно сделать праведными свои взгляды, представления, слова, поступки, быт и, наконец, стремления, мысли, волю. Тот, кто пройдет эти восемь шагов, достигнет просветления, или нирваны. Даосизм проповедует недеяние, а буддизм — нежелание. Это привело к их своеобразному сосуществованию на китайской почве. В древности не существовало четкой грани между религией, философией и наукой. Применительно к Китаю можно сказать, что «три великих учения» как раз и олицетворяют эти ветви духовной культуры. Буддизм — это прежде всего религия. Даосизм — это диалектическая философия, а конфуцианство — это наука, именуемая этикой.

Китайский национальный характер — это река, в которой слились несколько истоков. В нем соседствуют разные, подчас противоречивые черты. С конфуцианством связана склонность расставлять все по своим местам, вести себя по предписанным правилам, возвеличивать ученость. Но в глубине души каждый китаец также и даос, считающий, что бессмысленно вмешиваться в ход вещей, а лучше плыть по течению. Китайской натуре присуща и некая богобоязненность, связанная с буддийскими представлениями о том, что благие поступки будут вознаграждены, а за грехи придется расплачиваться.

«Три великих учения» стали мостом между культурами Китая и Японии. Они не только мирно сосуществовали, но и уживались в душе каждого китайца. Пока на Западе христиане и мусульмане, католики и протестанты убивали друг друга, Китай подавал пример веротерпимости. Здесь издавна принято ассоциировать истину с горной вершиной, к которой ведет бесчисленное множество путей. И каждый человек волен выбрать любой из них. Как знать, может быть, традиция уважать чужие убеждения когда-нибудь станет почвой для политического плюрализма.

Овчинников В.В. Своими глазами. Страницы путевых дневников. М., 1990.