Смерть (Маслин, 2014)

СМЕРТЬ - феномен бытия и философская категория, кардинальным образом определяющая смысл человеческого существования. Отличительной чертой русской религиозной философии является трактовка смерти как бытийной драмы, свидетельствующей об онтологических и антропологических деформациях сущего. Древнерусская мысль отличалась доминированием нравственной проблематики. Проблема смерти трансформировалось в проблему благой смерти и праведной жизни. Мысли о нравственной значимости конечности человеческого существа можно встретить у Климента Смолятича, Кирилла Туровского, Серапиона Владимирского. В древнерусской культуре отсутствовал тот страх смерти, который инициировал гиперрефлексию по поводу человеческой конечности, свойственной позднейшим эпохам. Достойная и правильная жизнь имела высшее аксиологическое значение. Это наглядно отражает Киево-Печерский патерик. Яркая картина нравственного понимания смерти дана в «Чтении о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба». Такую смерть можно назвать нравственной, ибо она демонстрирует подвиг смирения и отрешения от земного, выражение абсолютной преданности человека Богу. В «Диоптре» содержатся сюжеты, отражающие различные аспекты понимания смерти: «О краткости жизни человеческой», «Мир скоротечен», «О неизвестности смертного часа», «О необходимости размышления над смертью», «О бренности человеческого естества», «О познании Бога», «О познании самого себя». Здесь даны такие определения жизни и смерти: «Жизнь есть зеркало вогнутое, которое показывает лицо в превратном виде. Смерть же есть зеркало гладкое, ровное и неложное, которое представляет вещи такими, каковы они на самом деле, без примеси всякой несправедливости». Это, конечно, не апология смерти, но особый духовный взгляд на мир, в свете которого неистинная жизнь человека раскрывается таким образом, что даже смерть кажется правдой. В православии представления о смерти, доминировавшие в XI-XVII века, наиболее полно выражены в «Службе о усопших»: «Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть, и вижду во гробех лежащую, по образу Божию созданную нашу красоту, безобразну и безелавну, не имущу вида». Церковная служба компенсирует философские вонрошания, переводя их в высокий апофатический ряд. Характерным является скорбное отношение к смерти и усопшему, глубокое понимание бытийной трагедии, происшедшей с личностью. В «Повести о горе-злочастии» раскрыт духовный смысл несчастной судьбы человека. Смерть здесь выступает как некий предел зла, как безысходность и бесперспективность существования. Свидетельством пристального интереса к смерти на Руси является факт большой популярности переводного текста «Прение живота со смертью». Здесь смерть представлена как исконный главный враг человека, она «образ имеет страшен <...> иже кознодействует различно на разрушение человека». Поэтому смерть так «экипирована» против человека: «мечи, ножи, пилы, рожны, серпы, сечива, косы, бритвы, уды, теслы и иная многая незнаемая...». Все это устрашает встретившего ее человека, который вступает с ней в прения, желая земным откупиться от неминуемого. В тексте важен также апофатический элемент относительно непредставимости смерти. Если в Западной Европе с XII века появляются тенденции дехристианизации и деморализации смерти, связанные с усилившимся признанием самоценности земной жизни, то на Руси нравственное восприятие жизни и переживание смерти не утрачивают своего накала. Земная жизнь вплоть до XVIII века воспринимается в христианском смысле, и смерть не теряет своей духовной значимости для нравственной регуляции жизни. На Западе противодействие смерти, неприятие смерти идут рука об руку с минимизацией телесных страданий. В России духовная ценность страданий была всегда велика; гедонизм не прививался вплоть до XIX века, а в массовом сознании он укоренился лишь в конце XX века. XVIII век - начало оригинальной философии смерти в России. Работы архиепископа Евгения (Булгара), митрополита Московского Платона (Левшина) раскрывают антиномическое познание метафизических истин через опыт постоянного бытийного самоуглубления личности. XVIII - начало XIX века характеризуется интенсивной рефлексией над проблемой бессмертия души, с которой связывается вопрос о цели и назначении человеческой жизни. Сохраняются традиционные, ортодоксальные представления о жизни и смерти, которые являются доминирующими, но они смешиваются с представлениями, появившимися в результате западного (схоластического) влияния. Пафос рационалистического, доказательного пути обоснования бессмертия души можно встретить в трактатах Теплова, Щербатова, Радищева, И. М. Кондорского, В. Т. Зологницкого, Д. С. Аничкова. М. В. Данилова, В. А. Левшина. Здесь проблема человеческой смертности трансформируется в проблему доказательства бытия души и ее бессмертия. Доказательства сводятся к выявлению таких атрибутов души, как ее невещественность, бесплотность, разумность, простота, неделимость, непричастность смерти. Главным является возможность постижения души как высшего разумного начала в человеке. На рационализм отечественных авторов в значительной мере повлияли взгляды античных (Демокрит, Платон, Аристотель) и западноевропейских мыслителей (Декарт, Лейбниц, Вольф, Руссо, Мендельсон, Шеллинг и др.). Большой популярностью пользовалась кн. М. Мендельсона «Федон, или О бессмертии души». На знаменитый трактат Радищева «О человеке, его смертности и бессмертии» большое влияние оказали виталистические представления Лейбница. Как и немецкий философ, русский мыслитель придерживается идеи «сохранения энергии», непрерывности и неуничтожимости материального мира, что с достаточной полнотой выразилось в таком утверждении автора: «Природа, как то мы видели, ничего не уничтожает, и небытие или уничтожение есть напрасное слово и мысль пустая». Работа Щербатова «Размышления о смертном часе» содержит антиэвтаназийные взгляды, обоснованные нравственно. Автор помышляет о том, «как бы хорошо и без страху умереть». Его аргументация строится на утверждении необходимости нравственной жизни и на вере в благую волю Творца, правосудие и милосердие Создателя. Это традиционное представление для русского сознания; еще в «Житии Феодосия Печерского» сказано, что «смерть - покой для праведника». Тем самым кардинально решается проблема страха смерти: он исчезает по мере нравственно прожитой жизни. Традиционный православный взгляд на проблему человеческой смертности нашел отражение в таких разноплановых (часто анонимных монастырских) изданиях, как «Смерть в отношении к бессмертию» (1877), «Смерть и воскресение человека» (1911), «Смерть пред алтарем Божиим» (1910), «Смерть и для детей не за горами» (1847), в которых рассматриваются как вопросы нравоучительного характера в форме духовного наставления о том, что необходимо заботиться о спасении души с самого раннего возраста, так и вопросы, связанные с происхождением слова «смерть», понятие и определение смерти, неестественность смерти, непостижимость смерти, ее аксиологическое значение. Сочинение А. Орлова «Смерть купца, или Отеческое наставление сыну при конце жизни» (1830) выполнено в жанре «договора со смертью». Прагматичный купец находит причины, выпрашивая у смерти отсрочку, так как его алиби жизни - практические дела. Сочинение заканчивается нравоучительным финалом: купец умирает, не взяв с собой никакого имущества. В XIX - начале XX века проблема смерти занимает большое место в отечественной культуре. Она находит разностороннее осмысление в текстах различных жанров: это и художественная проза, и поэзия, и духовно-академическая философия, и богословские труды, и «вольное» философствование. Среди авторов, глубоко рассматривавших проблему смерти, можно назвать таких мыслителей, как Чаадаев, К. Н. Леонтьев, Федоров, В. С. Соловьев, Несмелое, Шперк, А. А. Токарский, Астафьев, Бердяев, Шестов, Франк, Е. Н. Трубецкой, С. Н. Трубецкой, Розанов, Карсавин, Эрн, С. А. Алексеев (Аскольдов), Булгаков, Вышеславцев, Флоренский, Мережковский, Флоровский, И. А. Илыш, В. Н. Ильин, Г. Э. Ланц, А. А. Мейер, А. К. Горский, Сетницкий, Свенцицкий. Волжский (А. С. Глинка), М. М. Бахтин. Метафизика смерти расширяет богословско-философский контекст и вступает в сферу художественного творчества (Гоголь, Пушкин, Баратынский, Кольцов, Достоевский, Тютчев, Фет, Никитин, Толстой, Блок. Пастернак, М. Цветаева, Мандельштам, Платонов и другие). Создается отечественный контекст самобытной рефлексии на эту тему: смерть как утрата нравственного сознания (Чаадаев); представления о смерти как о нравственном беззаконии (В. С. Соловьев); философия общего дела (Федоров); метафизика пола (Розанов); нравственный антиномизм С. (Бердяев); софиология смерти (Булгаков); аритмологическая трагедийность мироздания (Флоренский, Франк); недолжность хищнического миропорядка (Е. Н. Трубецкой); абсолютная ценность бессмертия души (С. Н. Трубецкой); непостижимость смерти и трагедия жизни (Шестов) и т. д. Стремление выяснить природу смерти (ее происхождение, бытийный характер и смысл) с целью ее преодоления ведет к развитию метафизики всеединства, которая является не столько логической конструкцией, сколько нравственным заданием для личности по воссозданию распадающегося сущего. Особой силы идея неприятия смерти как высшего зла достигает в учении Федорова. Нравственный абсолютизм учения в том, что преодоление смерти и воскрешение умерших должны затронуть всех без исключения людей. Это и составляет реальную нравственно-онтологическую основу «общего дела», которое является соборной, социальной и космологической реализацией высшего смысла земного бытия человека. Этическая заостренность русской религиозной мысли на проблемах зла порождена восприятием смерти как космической, вселенской неправды, приносящей человеку страдания и лишающей жизнь высшего смысла. Часто эти вопросы ставились и решались в художественной форме (например, в альманахе «Смерть», вышедшем в 1910 году в Петербурге). Поэзия представлена в нем такими именами: Вяч. Иванов, С. Городецкий, В. Гофман, A.Рославлев, Д. Цензор, А. Боанэ, В. Ленский, В. Жирмунский, В. Гиппиус. Общая тональность раздела «Лирика» - возвышенно-торжественный гимн смерти, «благословение» смерти, декадентствующая апология эстетизированного страха и ужаса. В разделе «Рассказы и поэмы» свои художественные творения, посвященные С., представили B. Муйжель, Чулков, П. Кожевников, Н. Олигер. В. Козлов, C. Городецкий, Н. Архипов, А. Каменский, П. Потемкин. Попыткой осмыслить скорбную тайну смерти отличается повесть В. Ленского «Мария». Философский раздел «Альманаха» представлен именем Розанова, которому принадлежит статья «Смерть... и что за нею». Существенным для русской философии является различение понятий «танатология» и «сотериология». Танатология - наука о смерти, преимущественно затрагивающая эмпирические аспекты смерти: биологические (иммортология, геронтология), медико-психологические (эвтаназия), историко-культурологические. Соответственно танатологическая проблематика сводится к следующим компонентам: стиль поведения, связанный со смертью и трауром; эвтаназия, трансплантология, геронтология, биоиммортология, биоэтика. Г. В. Шор в книге «О смерти человека. Введение в танатологию» (1925) определил задачи танатологии как отдаление момента смерти и удлинение жизни. Тем самым танатологическим инструментарием в принципе не улавливается то, что может быть названо метафизикой смерти, имеющей дело с «чистым» феноменом смерти, вне его медико-биологических интерпретаций. Сотериология - прежде всего метафизика смерти, затрагивающая онтологические аспекты антропологии и духовно-нравственную проблематику («Поэма о смерти» Карсавина и «Софиология смерти» Булгакова). Особую значимость в этом отношении имеют философско-богословские труды Флоровского: «Тварь и тварность», «О смерти крестной», «Воскресение жизни», «О воскрешении мертвых». В них содержатся мысли, предваряющие фундаментальные идеи М. Хайдеггера и В. Янкелевича. Почему смерть — «вершина этой жизни» и одновременно «космическая катастрофа», в чем «загадочность и таинственность» смерти, каковы корни страха смерти, почему «умирает только человек», в чем различие вечности и бесконечности, в чем действительный трагизм смерти - эти и другие вопросы формируют полноценную эвристическую базу для современных исследований феномена смерти. «Физическая смерть человека - не отдельное «природное явление», а скорее зловещее клеймо изначальной трагедии», — заявлял Флоровский. «В современной психологии, - писал он, как бы предсказывая нынешнюю ситуацию, — точно замалчивается катастрофа смерти. Смерть в этих схемах теряет свою метафизическую значительность и властность». Показательным для отечественной традиции является иммортологический опыт советской философии и биологии. Задача ставилась конкретно и радикально: выяснить возможности устранения фатальности смерти для достижения реального личного бессмертия. В философской литературе советского периода сложились два противоположных подхода к проблеме смерти. В рамках первого мировоззрения идея бессмертия индивида оценивалась как вредная и опасная утопия, которой может противостоять лишь безальтернативная идея «социального бессмертия». Второй подход можно назвать сциентистским оптимизмом. Он основывается на секулярном прочтении федоровских идей воскрешения. Здесь вера в науку огромна, с ней связывается реализация фундаментальных гуманистических проектов. Глубокие размышления о смысле жизни и смерти можно встретить у А. Н. Чанышева. Г. С. Батищева, В. Н. Шердакова, В. П. Фетисова и др. Постмодернистская эксплуатация темы смерти, ее внеморальная эстетизация, приобретает некрофилические формы и соответствующие некропрактики, что имеет деструктивный эффект и в итоге профанирует ее нравственный смысл. Смерть нередко описывается также в оккультной парадигме. Многообразие трактовок «высшей реальности» напрямую зависит от «мистического произвола» автора. Этико-философский подход, характерный для многих русских мыслителей, фиксирует нравственно негативную сущность смерти для человека любой эпохи и культуры и предлагает способы различного ее преодоления (и нравственного, и культурного, и физического). С этой точки зрения подлинное человеческое существование возможно лишь на путях действительного преодоления смерти, а не только ее страха. В этом пафос Достоевского - борьба с кажимостью, призрачностью, неподлинностью жизни.

В. В. Варава

Русская философия. Энциклопедия. Изд. второе, доработанное и дополненное. Под общей редакцией М.А. Маслина. Сост. П.П. Апрышко, А.П. Поляков. – М., 2014, с. 573-575.

Литература:

Артемьева Т. В. История метафизики в России XVIII века. Спб., 1996. Вишев И. В. Проблема личного бессмертия. Новосибирск, 1990; Давыдов Ю. Н. Этика любви и метафизика своеволия: Проблемы нравственной философии. М., 1989; Демичев А. В. Дискурсы смерти. Введение в философскую танатологию. Спб., 1997; Исупов К. Г. Русская философская танатология // Вопросы философии. 1994. № 3; Пугачев О. С. Этический контекст проблемы бессмертия в русской религиозной философии (конец XIX- начало XX в.). 1998; Сабиров В. Ш. Русская идея спасения. (Жизнь и смерть в русской философии). Спб., 1995; Семенова С. Г. Философ будущего века: Николай Федоров М., 2004; Трубников Н. Н. Проблема смерти, времени и цели человеческой жизни (через смерть и время к вечности) // Философские науки. 1990. № 2; Фетисов В. П. Философия морали. Воронеж, 1995; Хоружий С. С. О старом и новом. Спб., 2000; Русская философия смерти. Антология. М., 2012.