Антисемитизм (из рецензии на книгу)
Антисемитизм – не мнение, а страсть, причем страсть редкая, проявляющаяся не в безудержном влечении к чему-либо, но в отталкивании, в ненависти к нему, определяемая через отторжение. Еврей здесь – лишь объект страсти, он не определяет ее своими действиями и даже своим существованием. Ненависть такого рода как правило предшествует узнаванию и даже не нуждается в нем – от объекта ненависти требуется только быть «чуждым», внешним, в конечном счете – абстрактным. Еврей здесь – символ того, что ненавидят и через что к чему-то страстно влекутся. Поэтому, как известно, антисемитизм может прекрасно существовать вообще без евреев (как в средневековой Англии) – он фокус ненависти, обусловленной, как и всякая страсть, чем-то иным, чем ее объект. Антисемит использует еврея, чтобы добиться иллюзии своей идентичности, чтобы обратить себя в однозначный объект – объективировать и в то же время обрести покой (тождественности с иным, т.е. ложной идентичности). Другими словами, это обретение негативной идентичности, к тому же идентичности как национальной, исторической, так и нравственной. Видение мира антисемитом – взгляд манихея:
«…антисемит отнюдь не обращается к манихеизму, чтобы использовать его в качестве вторичного принципа объяснения, – как раз исходный выбор манихеизма объясняет и обуславливает антисемитизм.
…его Добро состоит прежде всего в том, чтобы разрушать Зло. Горечь антисемита маскирует оптимистическую веру в то, что, как только Зло будет устранено, гармония установится сама собой..[…] …Этот наивный дуализм чрезвычайно удобен для самого антисемита: если вес дело только в уничтожении Зла, значит, все Добро уже есть. И значит, нет никакой необходимости беспокоится о поисках Добра, не надо его творить, и отстаивать в терпеливых спорах, и, найдя, поверять опытом, и проверять на отдаленных последствиях, и, в конце концов, брать на себя всю ответственность за сделанный моральный выбор. Оптимизм, маскируемый бурной антисемитской яростью, не случаен: антисемит решил проблему Зла, чтобы не решать проблем Добра. Чем больше я поглощен борьбой со Злом, тем меньше я склонен ставить под сомнение имеющееся Добро» (стр. 153, 154, 155 – 156).
Антисемит выбирает антисемитизм, чтобы не нужно было выбирать себя.
Однако и позиция, определяемая Сартром как позиция «демократа», столь же ущербна:
«Да, разумеется, он провозглашает равноправие всех людей… […] Для него не существует ни еврея, ни араба, ни негра, ни рабочего, ни капиталиста – но лишь человек, в любое время и в любом месте равный самому себе. […] Биологический организм для него – сумма молекул, социальный организм – сумма индивидуумов. […] Отсюда следует, что его защита спасает еврея как человека, уничтожая его как еврея. […] Евреев нет, говорит он, следовательно, еврейского вопроса не существует. Это значит, что демократ хочет отделить еврея от его религии, от его семьи, от его этнического сообщества и поместить его в демократическую реторту, откуда он выйдет обновленным, одиноким и голым…
Антисемит попрекает еврея тем, что он – еврей, демократ склонен упрекать еврея в том, что он чувствует себя евреем».
Тесля А.А. Экзистенциальный опыт понимания социального. (Рецензия на книгу Сартр Ж.-П. Потрет антисемита: [Пер. с фр. Г. Ноткина] / Ж.-П. Сартр. – СПб.: Азбука, 2006.). - 06.05.2008